Невыносимая пошлость бытия

Во время перевода “Евгения Онегина” на английский язык Владимир Набоков столкнулся с проблемой. Оказалось, что слово “пошлость” вообще невозможно перевести. Нет в их языке такого слова, чтобы хоть приблизительно передавало значение нашего. Вот как у нас, хоть убейся, не заменишь одним словом разные там “волонтер”, “флешмоб”, “стартап”, “коворкинг”. Так и в английском – ни в какую нет слова “пошлость”. И во французском нет. И в немецком. Набоков потом в книге о Гоголе даже транслитерировал его за неимением аналога. Так и написал “poshlost”. Мол, господа, обратите внимание – это не какая-нибудь вульгарность или банальность, а именно пошлость. 

Интересно, что в свое время Пушкин сетовал как раз-таки наоборот по поводу английского слова “vulgar”:
Люблю я очень это слово,
Но не могу перевести.
Оно у нас покамест ново,
И вряд ли быть ему в чести.

Однако, видимо с легкой руки Александра Сергеевича, оно теперь более или менее успешно нами понимается. “Вульгарный”, “вульгарность” у нас в ходу. А вот значение русского слова “пошлость” вряд ли объяснить иностранцу. Да и сами мы, согласитесь, с трудом можем отличить одно от другого. Почему-то даже в словарях вульгарность дается синонимом к пошлости. А разница есть. И знаете в чем?

Попробую объяснить. Вот когда идет девица в мини-юбке с целлюлитом на ляжках и силикон из декольте вываливается – это вульгарно. Вульгарность бросается в глаза, не скрывается, в этом ее суть. А с пошлостью сложнее. Она не в грубой телесности напоказ. Она в неумелых и оттого забавных попытках изобразить утонченность и возвышенность. Она бездумно заимствует внешние атрибуты моды, культуры или манер поведения. Заимствует, но не понимает. Поэтому выглядит как помпезная пародия на изысканность и самобытность. У того же Набокова: “Чтобы превратиться в пошляка, крестьянину нужно перебраться в город. Крашенный от руки галстук должен прикрыть мужественную гортань, чтобы восторжествовала неприкрытая пошлость”.

И она повсюду. Все эти селфи с чужими мерседесами. Кредиты на отдых в Доминикане. Фотоотчеты из оперы, где все, что запомнилось, это грудь восьмого размера у солистки. Убогие попытки подражания известной поэтессе или “светской львице” из Инстаграма. Клатчи от “Гуччи” за пятьсот рублей. Губы от Малиновской. Мозги от Бузовой. … Не кажется ли вам, что сегодня как никогда пошлость самый близкий синоним понтов? А ведь оно так и есть.

Ну да Бог с ними, с понтами. Меня больше другая пошлость волнует. Словесная. Где пошлость как подмена понятий, замена истинных ценностей кажущейся крутостью. Когда искажается изначальный смысл, принижаются требующие бережности вещи и понятия. Пошлость в словах – это лживая, гнилая профанация чего-то ценного и важного.

О чем это я? Да вот об этом.

Словесная пошлость – коверкать свой родной язык. Мну, какбэ, простихоссподя, это не нра. Не надотак, френд, пажаллста. Скажете, что тут такого, просто сленг? Куда там. Сленг – это когда понятно и весело. То есть уместно. А когда там где надо и где не надо…Это пошло. Одно дело тет-а-тет с другом на таком сленге общаться. Другое – в соцсети эти “какбэ” публиковать в серьезном тексте на стене. Для всех. Чем проще, тем быстрей достучишься до читателя? Но это, извините, не простота. Это пошлость.

Словесная пошлость – это когда в угоду моде нарочито использовать англицизмы, когда есть замена на русском. Зачем нам коллаборация, когда есть сотрудничество? Или вот еще одно неласковое для русского уха слово – рандомный. К чему оно, если есть случайный.  И подписчики все же понятней звучит, чем фолловеры. Ну как тут не вспомнить бородатый анекдот.

– У мерчендайзера маркетингового центра абстинентный синдром!
– Чего?
– Чего, чего. Укладчица на рынке забухала! 

Грубо. Даже вульгарно. Зато без пошлости. Потому что просто и понятно. А где простота, там нет пошлости.

И снова вспомню Набокова. Пошлость – это нечто «ложно значительное, ложно красивое, ложно умное, ложно привлекательное». Вот потому пошлость, она в “коллаборациях” и “мерчендайзерах”, в “мну” и “нра”, а не в простых, понятных и красивых русских словах, которых мы стыдимся и усердно пытаемся забыть, чтобы не казаться отсталыми от жизни.